Наталья Девятко - Карта и компас [litres]
Оба потупились, признавая, что Юрий ничего от нее не скрыл.
— И что теперь с вами делать? — согнала на них злость Роксана.
Ирина оставила Мариан и Феникс наедине. Женщины, когда-то командовавшие десятками людей, молчали, будто в безмолвии переходили через годы разлуки.
— Я думала, худшая судьба досталась беглецам, — первой нарушила молчание Феникс.
— У всех судьба была горькой, — откликнулась Мариан. — Почему не пришли София и Анна-Лусия?
— Я попросила никому не говорить, что ты проснулась. Тебе нужно отдыхать.
— От чего? От жизни? — рассмеялась Мариан, но надтреснуто и нерадостно.
— Со мной тоже так было, когда мы сбежали, — Феникс вздрогнула от смеха подруги. — Это пройдет со временем.
— Не пройдет, — зловеще заверила Мариан. — Я жила в этом аду годы, обратившиеся для меня в вечность. Помнишь жребий, Феникс, колдовским огнем обжегший наши руки? Какая цифра тебе досталась? Последняя? Помнишь, как это было?
Феникс отшатнулась от бездны в зеленых глазах Мариан. Бездна ярилась в них, как водоворот, которому никого не жаль.
— А думаешь, нам легче было смотреть, как забирают наших побратимов? — Феникс схватила подругу за руку.
…Зал, залитый блеклым колдовским светом. Огромный зал, и несколько людей группкой держатся недалеко от императорского трона, словно в зале гуляет мертвый ледяной ветер.
Держа за руку молодую красивую женщину, одетую в длинное черное платье, гармонирующее с ее темными волосами, в зал входит высокий черноволосый колдун в белых одеждах. Оставляет Мариан возле императорского трона, отходя в тень.
— Присягой этой и своим сердцем клянусь до смерти быть верной Империи и его величеству Императору… — взлетает к высокому потолку страшный обет…
— Не нужно! — Мариан вырвала руку. — Не колдуй, Феникс. Не колдуй, я этого сейчас не выдержу, — она задохнулась от боли, причиненной воспоминаниями. — Я даже мысленно вспомнить боюсь, что было со мной, когда меня забрали от вас. Первой… Я не предала, Феникс, я просто хотела жить, а они обещали мне жизнь…
Она замолчала, ведь Империя не обманула ее, только жизнью одарила не человеческой.
Феникс села рядом с подругой, обняла.
— Мариан… Когда вас забирали одного за другим, когда нас осталось четверо, нас тоже стал покидать разум. Все клялись, что выстоят. А потом, через несколько дней или недель, стражник снова звал нас в зал, и, встречаясь с пустыми взглядами уже обращенных товарищей, мы понимали, что, когда настанет наш час, тоже не выстоим, и все равно клялись всем, что попробуем выстоять или умрем.
И когда нам удалось сбежать, думаешь, разве то было счастьем — бросить вас? Мы разошлись, не смогли больше идти вместе, потому что напоминали друг другу, что предали не меньше тех, кто присягнул Императору.
Дорога привела меня в большой город, где незадолго до этого началось восстание. Без страха, ведь страх мой остался в имперских подземельях, я пришла в повстанческий лагерь и предложила помощь. Предводитель увидел во мне прирожденного командира и принял в ряды повстанцев. Но мне было безразлично их стремление победить Империю, ибо я искала смерть.
Я выполняла такие задания, на которые не пошел бы никто из людей, кому есть что терять. Мы захватили тюрьму и перебили много солдат. Иногда, превосходя в жестокости саму Империю, мы отыскивали среди пленных тех, чьи души еще не полностью отошли зверю, которых еще можно было отправить на тот свет без позволения Императора, и…
Феникс оборвала сама себя, хмыкнув. Ее темные глаза тоже стали льдом, что не сойдет по весне.
— А тогда пришли имперские войска и возвратили нам всю жестокость второе, впятеро больше, не упиваясь нашей беспомощностью, просто уничтожая всех, ставших у них на пути. Предводителя схватили. А мою группу окружили, но не забрали в тюрьму, а поставили к стенке и расстреляли. Мне досталось три пули, я потеряла сознание, и они решили, что я умерла. Но феникса убить непросто.
Я очнулась в комнате с таким низким потолком, что невозможно даже стоять прямо, — в катакомбах под пылающим городом. Меня принес туда не человек, вампирша по имени Магда, она и лечила мои раны тьмой, договариваясь с ночью. Род проклял ее за помощь мне, и вместе мы были вынуждены покинуть сгоревший город.
Мы шли к морю вдвоем, как старые подруги. Вместе мы и спрятались в одном из портов Элигера, хотя в то время все города там принадлежали столице со звериными глазами. А тогда Ярош нашел меня, и мы поплыли искать сокровища, а Магда ушла на корабль мертвых.
— Ты видела корабль мертвых? — Мариан поразила исповедь Феникс, ее голос стал более снисходительным.
— Я была на его борту, — усмехнулась Феникс. — И видела капитана. Врут, что он уродлив, но лучше бы он был чудовищем, чем смотреть ему в глаза, ибо он — воплощение настоящего Моря. Заклятого древнего Моря, которое когда-то властвовало над миром.
Она закусила губу, едва сдерживая чувства, готовые выплеснуться из сердца, истерзанного воспоминаниями.
— Кто ступил на палубу корабля мертвых, тот погибнет ужасной смертью, — тихо пропела Мариан, снова зло улыбнувшись, но, казалось, что на нее саму было обращено то зло, а не на подругу, с которой она делила опасный путь к столице.
— Нет ужаснее места, чем Императорский дворец. Живой они меня не получат, — шепотом поклялась Феникс.
Ветер вяло шевелил пальмовые листья. Андрей сидел на песке, смотрел, как чистит перья попугай, которого юные пираты за два дня научили разговаривать. Илария вплетала прутик в корзину: еще осталось несколько кругов пройти, и будет готово.
— Смотрите, что там!
Влюбленные поднялись, глядя туда, куда с холма указывал Иржи. К острову приближался большой корабль. По бело-серому флагу рассыпались звезды.
Иржи подбежал к ним.
— Что будем делать? — испуганно спросил он.
— Если убежим, увидят брошенную хижину и все равно найдут, — Андрей грустно, но без страха смотрел на флаг. — И нас уже заметили.
На корабле мигал отблеск зеркала. Имперский корабль подошел к острову ближе, чем «Диаманта», искусно обходя подводные рифы. Даже людей на палубе можно было разглядеть.
Друзья ждали, когда лодка причалит. Первым, перепрыгнув через воду, на берег сошел темноволосый мужчина, одетый в белое. Но Иларии показалось, что миг назад у него было немного иное обличье: человека-птицы, чьи руки срослись с крыльями.
Вот теперь убегать было точно поздно. Илария гордо смотрела на Химеру. Советник Императора лишь улыбнулся ей, искривив губы.
— Видели ли вы корабль с черными парусами? — спросила Химера у людей.
